Артур специально оделся во всё чёрное — он знал, что наркоманы обожают этот цвет скорби и грязи. И не прогадал, потому что к сегодняшнему дню его одежду насквозь пропитал паршивый, сладковатый, похожий на трупный, запах. Он сидел на полу рядом с Викиной тахтой и думал о том, что сегодня должен позвонить Голланд, а захватить сюда мобилу вовремя не пришло в голову.

Собирался ведь просто съездить на Чистые пруды и вскоре вернуться на Пресню. А получилось совсем иначе, и Тураев впервые за много лет порадовался, что дома его никто не ждёт.

— Вика, ты же обещала всё мне рассказать, — терпеливо уговаривал Артур это существо, корчащееся на смятой постели, но Вика смотрела теми же безумными глазами, что и три дня назад.

Она была похожа на падаль, в которую колдун-вуду вдохнул жизнь. Светло-коричневая, гладко блестящая кожа, вокруг глаз чёрные круги, прилипшие к мокрой от пота голове ошмётки волос. В таком обществе Артуру совершенно не хотелось есть, а попить он всё же выскакивал. Заваривал то кофе, то крепкий чай, и даже изредка позволял себе коньяк.

— Достань трамал, будь человеком!

Виктория повторяла эту фразу ежеминутно, и Тураев ждал, когда кто-нибудь из отправленных в аптеки и к барыгам «торчков» раздобудет легендарным анальгетик. Но пока что никому из них не повезло — одного накрыли на Лубянке в момент приобретения с рук, другого взяли в аптеке с фальшивым рецептом, кого-то подвёл поставщик. А отдуваться за всех приходилось Тураеву как самому заинтересованному лицу.

Инга, разумеется, не сообщила «клёвой компании», что новый их знакомый работает в милиции, и ребятушки с радостью перевалили на него все заботы по выведению Вики из ломки. Та, вероятно, тоже просекла свою выгоду, и потому не спешила произвести заветные слова. Артур ждал их и мечтал о том, как, добившись желаемого, он прыгнет за руль джипа и помчится в ближайшую сауну, чтобы как следует пропотеть и очиститься.

— Вика, я достану тебе трамал, как обещал. Ты только ответь на один вопрос, и я сразу же поеду. Всё в твоих руках, понимаешь? Не бойся, я никуда не исчезну. Чем хочешь тебе поклянусь…

Сизова молчала, перекатываясь по тахте, закручивая вокруг тела одеяло и простыню. Подушка превратилась в жалкий вонючий комок, а потом и вовсе завалилась за тахту. Где спал он сам, Артур не помнил. Кажется, на кресле-кровати, без белья, сунув под голову кожаный валик с дивана, стоявшего в соседней комнате.

А в перерывах между уговорами он занимался гимнастикой, медитацией, вставал под ледяной душ и заклинал самого себя терпеть. Теперь он прекрасно понимал Викину мать, которая била её ногами в лицо. Но у него не было выбора — требовалось вырвать у вонючки нужное имя. Иначе для чего же пришлось столько времени пробыть с ней рядом?

И ведь сам виноват, если разобраться. Никто уже не просил его продолжать расследование, не платил, не торопил. Но Тураев уже не мог остановиться. Он шёл по следу, не поднимая головы, и сам был пленником своего азарта. Уже в который раз, выкурив подряд три сигареты и поставив в мойку чашку из-под кофе, Артур подошёл к своей мучительнице, наклонился над ней, массируя дергающуюся от злости щёку. Вика лежала с закрытыми глазами, кусая зелёные губы, и тихонько стонала.

— Вика, я ухожу, но никакого трамала тебе не будет. Более того, сегодня же ваш притон заметут и компанию накроют. По два грамма героина в карман — и с лёгким сердцем в «обезьянник». Понятно излагаю?

Артур смотрел на жалкое трясущееся тельце и думал, что сначала молодые идиоты ищут дозу, а потом — трамал, и на это уходит вся их жизнь. Ведь Ингу ждёт то же самое, чёрт возьми! А как их вылечишь, если запрещено частным образом снимать ломки и выводить из зависимости? В стационарах же барыги — свои люди, и раздают пациентам наркоту едва ли не в открытую. В крайнем случае, сунут в йогурт или в середину яблока. И — привет, пошло по новой…

Слёзы потекли в Викин открытый рот; её опять начало крутить. Артуру пришлось на себе тащить поганку в туалет, смотреть на то, на что он уже давно устал смотреть. И прикидывать, где можно достать трамал — на Никольской, на Птичьем, на Лужниковском?..

— Дай клофелина, — попросила Сизова, открывая какие-то мучнистые глаза. — Дай, дай, дай!!! — заорала она во всё горло.

Артур сокрушительным ударом свалил её на пол, прижал к паркету, еле справляясь с желанием придушить эту пакость на месте. Она должна была выдать свою тайну, а умереть после, и тогда не пришлось бы бежать за трамалом.

— Ты боишься его — я понимаю! — Артур уловил в зрачках Вики проблески мысли. — Но мы сейчас вдвоём. Потом приедет «скорая»…

— «Скорая» нарков не берёт. — Вика взяла его запястье противными липкими пальцами. — Только если кома, тогда… Если скажу, дашь трамал?

— Обязательно. — Тураев уже ни на что не надеялся.

— Побожись, — просипела Вика, закатывая глаза. — А то не поверю.

— Выбор у тебя невелик. Или отвечаешь мне, или все нарки узнают, что ты их сдала ментовке. И барыги по твоей вине под статью пойдут.

— Не надо… — шёпотом попросила Сизова.

Она морщила разбитый лоб, пускала мутную слюну и с удивлением смотрела на заросшего парня в чёрных джинсах и таком же джемпере, который сидел рядом с ней на полу.

— Ещё раз — кто тебе предлагал за деньги заражать людей СПИДом?

— Магомед Гаджиев, — всхлипнула Вика.

Артур почувствовал, как его лицо расплывается в кривой пиратской усмешке. Почему пришлось выкинуть три дня из своей не такой уж долгой жизни, чтобы услышать это имя?

— Кто такой? — не сбавлял напора Тураев.

— Сутик. Любовник Кобылянской…

Вику потянуло в сон. Артур поднял её на руки, отнёс в постель и, между прочим, подумал, что уставшие от их возни соседи могут вызвать милицию; тогда ещё одного скандала по месту службы не избежать. Интересно, какое будет лицо у полковника, когда он узнает, что майор Тураев проводит отпуск среди тряпья, вони, шприцев и таблеток? Кажется, Инга говорила, что в этом доме есть газовое оружие и куча литературы о грибах и галлюциногенах.

— Кобылянская? — Артур обрадовался, что ему удалось добить не одно, а два имени. Неплохой бонус за такие страдания! — Как её зовут? Чем она занимается? Быстро!

— «Мамка», Кормилица наша. Серафима Ивановна — врач, трамал достаёт для девочек. Раньше и мне обещала… — Вика совсем отключилась и заговорила быстро, невнятно, всхрапывая между словами. — Она прогнала меня, а Илону оставила. Я такое про них знаю, что жить меня они не оставят. Я скрылась на эту квартиру… Илона — лимита, из Харькова. Её ещё на стрите клиент заразил. Она долго скрывала всё это…

— Илона из Харькова? Её фамилия — Имшенник? — Наконец-то Тураев был вознаграждён за труды. — Вы с ней хорошо знакомы?

— Да, Имшенник… — Вика уже забыла, о чём говорила с Артуром. Бормотала, как в бреду, хотя сама была ледяная. — Она не повесилась — её убили… Магомеда очень боялась. Мы все боялись, потому что он мочит без разговоров. Всем грозил рты заткнуть. За Илоной уже ментовка пошла, и её убрали. И сюда придут — всё равно от них не спрятаться…